До 1917 года жилые дома в городах России принадлежали в основном частным лицам. Фонд муниципального жилья был невелик. Он состоял из ночлежек, общежитий при учебных заведениях, яслей-приютов и т. п.
Декрет ВЦИК от 20 августа 1918 года отменил право частной собственности на застроенные и незастроенные участки, принадлежащие как частным лицам, так и промышленным предприятиям, ведомствам и учреждениям. Согласно закону местные органы власти получили право полностью распоряжаться жилищным фондом: определять стоимость, доходность и изношенность строений, устанавливать арендную плату.
Бывшие собственники зданий уравнивались с прочими нанимателями и были обязаны вносить оплату за проживание. В случае нетрудоспособности и отсутствия других источников доходов бывшие владельцы квартир и домов могли рассчитывать на единовременную выплату в размере не более 10000 рублей.
К 1921 году все большие помещения были национализированы. Однако зачастую здания не ремонтировались, находились в ветхом или аварийном состоянии. Проблема имела общегосударственный масштаб. Об этом свидетельствует постановление СНК от 6 августа 1921 года, которое предписывало: «Обязать коммунальные отделы в двухмесячный срок пересмотреть списки муниципализированных домов и представить в Народный комиссариат внутренних дел утверждённые списки тех домов, которые могут быть переданы коллективам и отдельным лицам».
Фактически речь шла о демуниципализации (возврате домов и квартир бывшим собственникам). Возврату подлежали строения, не занятые государственными и коммунальными учреждениями, общежитиями рабочих или коллективами жильцов, небольшие — размером в одну-две квартиры с общей площадью до 25 кв. саженей (113 кв. м). Демуниципализация производилась при условии выполнения новым собственником ремонта в установленные сроки.
В Бугуруслане для возврата жилья горожане обращались с ходатайством в уездный исполком. К ходатайству прилагались всевозможные справки (о налогах, квартплате, договоры купли-продажи и т. д.). Помимо документов бывшие собственники должны были доказать свою лояльность Советской власти.
Так, в деле Петра К. имеются следующие сведения: «Мой дом ветхий, полезной площадью 16 кв. саженей, имеет всего 1 квартиру в 4 комнаты… Пользовалась этим домом моя семья, состоящая из 23 человек. Мне в настоящее время 70 лет, и я как инвалид 3 группы к труду не способен. Из г. Бугуруслана за всё время революции я никуда не выезжал, с белыми не уходил, свою лояльность к Советской власти я проявил с момента прихода красных войск…»
Также основанием для возвращения недвижимости могла послужить принадлежность просителя или его родственников к Красной Армии.
Василий П. необходимость возвращения ему дома обосновывал таким образом: «… Мой старший сын — демобилизованный красноармеец, который, защищая революцию, потерял 50 процентов трудоспособности, а двое следующих по настоящее время служат в рядах Красной Армии…»
За возвращение дома вдове врача В. Г. Соколова ходатайствовал профсоюз «Всемедикосантруд»: «… Просим принять во внимание беспрерывную 25-летнюю службу врача В. Г. Соколова, его самоотверженную честную работу с первых дней революции, заслуги по народному здравоохранению и труды по сохранению городской больницы в тяжёлое революционное время, а также бедственное материальное положение его семьи…»
К апрелю 1924 года прежним владельцам в Бугуруслане было возвращено 49 домов.
Процессы муниципализации и демуниципализации, которые шли не последовательно, а параллельно, можно считать завершёнными к 1926 году. Однако основная их цель — улучшение жилищных условий — так и не была достигнута. Нового строительства не велось, а люди, лишившиеся жилья, вынуждены были прибегать к аренде. К тому же арендаторы домов не были заинтересованы в сохранности недвижимости, что привело к увеличению ветхости жилых строений.
Вера Рафикова, ведущий архивист
филиала ГБУ «ОГАОО» в г. Бугуруслане.
